Томас Грэм — РБК: «Россия и США вышли с Аляски с разным пониманием»
Томас Грэм, научный сотрудник американского Совета по международным отношениям и бывший помощник президента США по России и Евразии, в интервью РБК рассказал о причинах паузы в российско-украинских переговорах, объяснил роль Вашингтона в поиске мирного урегулирования и оценил влияние ядерной риторики последних недель. Он подчеркнул, что прогресс по Украине невозможен без участия США, а само урегулирование потребует серии договоренностей, где первым шагом должно стать прекращение огня.
Томас Грэм находился на дипломатической службе с 1984 по 1998 год. За это время он дважды направлялся в посольство США в Москве, где занимал должность руководителя политического/внутреннего отдела, а также временно исполнял обязанности политического советника. В промежутках между командировками в Москву он работал с вопросами, связанными с СССР, а затем с Россией, в отделе политического планирования Государственного департамента. Кроме того, он служил политическим помощником в офисе заместителя министра обороны по политическим вопросам.
С 1998 по 2001 год Грэм занимал позицию старшего научного сотрудника программы «Россия/Евразия». Впоследствии вернулся на государственную службу, став помощником директора отдела политического планирования Госдепартамента. С 2002 по 2004 год он был директором по России в Совете по национальной безопасности, а затем был повышен до старшего директора. До 2007 года Грэм также работал специальным помощником президента США Джорджа Буша-младшего и курировал стратегический диалог между Белым домом и Кремлем.
Грэм имеет докторскую степень по политологии Гарвардского университета, степень магистра истории Гарвардского университета. Автор книги «Понимать Россию правильно» (Getting Russia Right).
Пауза в переговорах — особенно в конце года — дело вполне обычное. Приближаются праздники. У людей есть другие заботы. Но каждая сторона, я думаю, хочет вернуться в свои столицы, проанализировать обсуждавшееся. И требуется время, чтобы сформировать новую позицию или определить, как вы будете продвигать свою изначальную линию. Так что я не стал бы придавать слишком большого значения паузе в переговорах. Я считаю это нормальным явлением.
Во-первых, многое зависит от ситуации на поле боя: добьется ли Россия существенных успехов или ее наступление будет остановлено, насколько интенсивными будут боевые действия с применением авиации. Важно не только то, что Россия может предпринять против Украины, но и то, как украинская сторона будет наносить удары по территории России. Все эти факторы будут напрямую влиять на ритм и содержание переговоров.
Во-вторых, Соединенные Штаты остаются критически важным участником этого процесса. Москва, судя по всему, стремится работать именно с Вашингтоном, рассматривая украинский вопрос как часть более широкой проблематики европейской безопасности, российско-американских отношений и стратегической стабильности. Без участия США существенного прогресса достичь вряд ли удастся.
Если мы говорим о долгосрочном урегулировании, то потребуется несколько переговорных площадок. Должен существовать российско-украинский двусторонний канал для решения таких вопросов, как обмен военнопленными, судьба детей, организация перемещения через линию соприкосновения после прекращения конфликта. Однако в переговоры по более широким вопросам российской и украинской безопасности необходимо будет вовлечь США в качестве одного из ключевых участников. Что касается вопросов европейской безопасности, то здесь потребуется участие европейских стран в том или ином формате.
Проблема в том, что многие представляют себе урегулирование как единый документ. На самом деле этот процесс гораздо масштабнее — потребуется серия документов, затрагивающих различные аспекты проблемы, которые будут вырабатываться поэтапно. Это долгий процесс, первым шагом в котором должно стать соглашение о прекращении огня — до этого мы еще даже не дошли. После достижения такого соглашения откроется возможность для переговоров по целому спектру вопросов, и процесс заключения соглашений растянется на годы. В этом я уверен.
Я лично считаю, что две страны вышли с переговоров на Аляске с несколько разным пониманием того, что было фактически согласовано и какие обязательства на себя взяла каждая из сторон. И поэтому, когда возникла идея новой встречи и когда министр иностранных дел Сергей Лавров поговорил с госсекретарем Марко Рубио, стало ясно, что существуют разногласия по поводу того, что необходимо сделать и что было согласовано. И, следовательно, время для еще одной встречи между нашими президентами еще не пришло. Потому что необходимо проделать большую подготовительную работу, а сделать это быстро было невозможно.
Так что стороны взяли тайм-аут, чтобы решить, как они будут действовать дальше. Если посмотреть на то, что говорят в Кремле и в Белом доме, я думаю, обе стороны все еще сохраняют — если это подходящее слово — элемент оптимизма в том, что они могут урегулировать этот конфликт. Однако для этого потребуется несколько больше времени и усилий, чем предполагала любая из сторон, когда мы начинали этот процесс много-много месяцев назад.
«Ужас» не совсем подходящее слово для описания первой реакции (на заявления сторон о возможном возобновлении испытаний ядерного оружия. — РБК), ведь все мы инстинктивно избегаем даже мысли о ядерном конфликте и гонке ядерных вооружений. Однако осознание самой возможности такого развития событий заставляет сосредоточиться. Я бы не проводил параллели с Карибским кризисом: это другая эпоха и другой набор обстоятельств. Но когда люди начинают всерьез задумываться о наихудших последствиях, к которым может привести наша неспособность преодолеть разногласия, это способно придать переговорам позитивный импульс.
Разумеется, требуется время, чтобы принять эту новую реальность. Но, как я уже сказал, именно она может подтолкнуть стороны к столу переговоров и заставить их серьезно задуматься, что является для них абсолютно неприемлемым в урегулировании украинского кризиса, а в каких вопросах, напротив, возможны разумные компромиссы.
При нынешнем состоянии американо-российских отношений было ошибкой думать девять-десять месяцев назад, что мы легко сможем преодолеть эти разногласия — даже при наличии политической воли в обеих столицах. Статус дипломатических миссий в обеих странах — на самом деле довольно сложный вопрос, который касается не только дипломатии, но и целого ряда других проблем в американо-российских отношениях.
Со стороны кажется, что это должно решаться просто. Но я, видевший эту работу изнутри, могу подтвердить: поднимается множество сложных вопросов, и решить их гораздо труднее, чем представляется внешним наблюдателям. В какой-то степени я даже испытываю симпатию к тем, кто участвует в этих переговорах. При всем при этом мы действительно должны как можно скорее восстановить нормальное функционирование дипмиссий и убрать это препятствие. Но для того, чтобы сдвинуть вопрос с мертвой точки в обозримом будущем, вероятно, потребуется импульс с самого высокого уровня.
Во-первых, я не считаю, что Соединенные Штаты могут позволить себе выйти из этих переговоров. И, несмотря на всю свою публичную риторику, президент Трамп вряд ли намерен от них отказываться — как по психологическим, так и по политическим причинам.
Трамп действительно хочет разрешить этот конфликт и прекратить боевые действия. Он много говорил о Нобелевской премии мира, и я думаю, что для него она действительно важна, а без прогресса в российско-украинском урегулировании получить ее он не сможет. С политической точки зрения важно и другое: он обещал урегулировать конфликт за 24 часа во время предвыборной кампании. Для него важен имидж бизнесмена — мастера сделок, и если ему придется отказаться от этой цели, то это подорвет его имидж и будет иметь политические последствия. Так что я думаю, что Трамп продолжит предпринимать усилия по урегулированию кризиса.
Вместе с тем нужно признать: это сложный процесс, которому президент порой может уделять меньше внимания, потому что необходимо реагировать и на другие события. Переговорный процесс по Газа отнимает огромное количество времени у президента и его ближайших советников. Одновременно обостряется ситуация вокруг Венесуэлы, требующая внимания высшего руководства. Нельзя сбрасывать со счетов и китайское направление. Так что на повестке администрации много вопросов.
Кроме того, президент вряд ли будет активно вовлекаться в переговоры до тех пор, пока не появится четкое понимание, что возможен качественный прорыв. Именно тогда он подключится вновь. Так что дискуссии продолжаются, они не прекращались — просто еще не наступил тот момент, когда прямое взаимодействие между Трампом и Путиным могло бы привести к существенному прогрессу в урегулировании конфликта.
Ничто не происходит в политическом вакууме. Коррупционный скандал, как минимум, отвлекает внимание Зеленского от других направлений работы: пока он вынужден разбираться с этим кризисом, вопросы урегулирования конфликта с Россией неизбежно отходят на второй план. Ослабит ли это Зеленского политически? Пока это открытый вопрос. Ситуация может развиваться по разным сценариям. Многое будет зависеть от действий самого Зеленского по мере появления новой информации о произошедшем. Не менее важной будет реакция европейских лидеров и то, как ситуация повлияет на их восприятие Украины и готовность продолжать оказывать поддержку. Пока сохраняется много неизвестных переменных, но можно констатировать со всей определенностью: коррупционный скандал не станет импульсом к более энергичным усилиям по выработке решений по урегулированию конфликта с Россией.
Консенсуса, разумеется, нет — и это очевидно. Однако расхождения во взглядах неизбежны. Не стоит забывать, что Европа существует в совершенно иных геополитических реалиях: конфликт происходит на ее территории, в непосредственной близости от ключевых европейских столиц. В то же время Соединенные Штаты географически дистанцированы от театра военных действий и не сталкиваются с прямой угрозой своей национальной безопасности.
Несмотря на эти различия, между Вашингтоном, Брюсселем, европейскими столицами продолжается интенсивный диалог. Идет постоянный обмен информацией, предпринимаются согласованные усилия по поиску компромиссов, которые позволят сдвинуть с мертвой точки процесс урегулирования.
При этом важно понимать: хотя прямой канал связи между Москвой и Вашингтоном остается критически важным — без него конфликт не разрешить, — США одновременно должны выстраивать конструктивные отношения с европейскими союзниками и украинскими партнерами. Только так можно найти формулу, которая окажется приемлемой для всех заинтересованных сторон. Да, разногласия существуют, и ситуация исключительно сложная. Но я расценил бы как обнадеживающий сигнал то, что Соединенные Штаты продолжают последовательную работу по согласованию позиций со своими союзниками и украинскими партнерами.
Всегда опасно предсказывать будущее, верно? В некоторой степени прошлое анализировать всегда легче. Знаете, моя позиция такова, что если бы мы начали серьезный переговорный процесс с рабочими группами, экспертами, которые прорабатывали бы детали будущих соглашений и готовили встречи для лидеров, министров иностранных дел и так далее, то мы могли бы добиться довольно быстрого прогресса в направлении рамочного соглашения и прекращения огня. Это был бы огромный шаг вперед.
Но нам также нужно помнить: даже после прекращения огня и подписания рамочных соглашений останется целый комплекс сложнейших вопросов, требующих решения. Окончательное урегулирование не будет оформлено единым документом, подписанным лидерами в обозримом будущем. Это будет серия соглашений, достигаемых поэтапно в ходе переговоров и затрагивающих различные аспекты конфликта — от двусторонних украинско-российских отношений до более широких вопросов европейской безопасности и, в конечном счете, американо-российского диалога по стратегической стабильности. Таким образом, прекращение огня и рамочное соглашение — это критически важный первый шаг, но полное разрешение всего спектра проблем, составляющих украинский кризис, займет месяцы, если не годы.
Безусловно, все хотят скорейшего завершения конфликта. Однако у таких процессов есть собственная логика и ритм, которые трудно ускорить. К тому же, в мире происходит множество других значимых событий. Поэтому важно избегать завышенных ожиданий относительно сроков и результатов переговоров, а также понимать: решение столь сложных задач требует как творческого подхода, так и терпения. Но, знаете, это единственный путь к достижению устойчивого урегулирования, которое будет работать на благо Украины, России, Соединенных Штатов и всего региона.