Как США хотят поставить под контроль тактическое ядерное оружие России
США хотели бы заключить с Россией договор, который ограничит арсеналы российского тактического ядерное оружия (ТЯО). Об этом Роберт Кадлек, выдвинутый президентом Дональдом Трампом кандидат на пост помощника военного министра США по ядерному сдерживанию, политике и программам химической и биологической защиты, заявил в своих письменных ответах на 115 вопросов американских законодателей. Вопросы были подготовлены к ноябрьским слушаниям в Сенате США по назначениям в Пентагоне.
По оценке кандидата, у России «обширный и разнообразный арсенал ядерного оружия оперативно-тактической дальности», который не подпадает под действие Договора об СНВ и «напрямую угрожает» союзникам США и американским силам передового базирования. «Эти возможности усложняют нашу способность защищать интересы США в Европе и других регионах. Я считаю, что нам следует изучить способы включения этого оружия в проверяемый договор о контроле над вооружениями с Россией», — заявил Кадлек, подчеркнув, что, вступив в должность, он вместе с Пентагоном и Госдепартаментом будет искать варианты контроля над российским тактическим оружием.
Четкого определения тактического ядерного оружия нет. Международная кампания за ликвидацию ядерного оружия (International Campaign to Abolish Nuclear Weapons — ICAN) поясняет, что тактическим считается все, что не входит в категорию стратегических вооружений в той классификации, которая приводится в российско-американских документах по контролю над вооружениями (договоры ОСВ-1 и ОСВ-2, СНП и СНВ).
Задача такого оружия — выполнение конкретных тактических целей на поле боя, а не масштабный удар по крупнейшим городам в тылу противника. У нестратегического оружия меньше дальность (не превышает 5,5 тыс. км) и мощность. Тем не менее при определенных условиях оно может быть задействовано в выполнении стратегических задач, полагают эксперты.
Кадлеку также были заданы вопросы о том, какими он видит будущие соглашения по контролю над вооружениями и какую политику США следует вести в отношении других ядерных стран. Кадлек отметил, что поддерживает линию Трампа в этой сфере. «Я убежден, что содержательный диалог и взаимные прагматичные меры могут помочь снизить риск ядерной войны. Я поддержу любые подобные меры, которые укрепят безопасность США и будут способствовать продвижению их национальных интересов. Я поддерживаю усилия президента Трампа по поиску путей продвижения вперед с Россией в вопросе контроля над стратегическими вооружениями и привлечению Китая к переговорам», — отметил он.
Что касается подходов к контролю над ядерным оружием, которые Кадлек обещает отстаивать, если его кандидатуру одобрят, то они заключаются в следующем.
Заявления Роберта Кадлека в целом отражают традиционный американский подход «с республиканским привкусом», сказал РБК научный сотрудник Центра международной безопасности ИМЭМО РАН, сооснователь проекта «Ватфор» Дмитрий Стефанович. Основные его аспекты он сформулировал так:
«Любопытно, что отдельный вопрос — и ответ — касаются сюжета с вовлечением Франции и Великобритании в контроль над ядерными вооружениями, и как будто этот сюжет вполне может быть «раскручен». Стоит отметить и относительно неожиданную «группировку» Индии, Пакистана и КНДР как стран, с которыми тоже можно было бы обсуждать ядерные риски. В то же время отсутствие упоминаний Израиля не удивляет совершенно», — отметил эксперт.
По его оценке, этот подход выглядит «цельно и даже фундаментально». «Чего-то такого и стоит ожидать от американской политики в сфере контроля над вооружениями, да и ядерного сдерживания и поддержания устойчивости ядерного арсенала», — резюмировал Стефанович.
США не первый год говорят о том, что необходимо учитывать ТЯО в общей оценке потенциала сторон. В июле 2021 года Москва и Вашингтон начали консультации по стратегической стабильности, на которых обсуждали, какое соглашение заменит ДСНВ после того, как срок его действия истечет.
22 сентября 2025 года Владимир Путин предложил сохранить статус-кво в рамках Договора о дальнейшем сокращении стратегических наступательных вооружений (ДСНВ) после того, как 5 февраля 2026 года завершится срок его действия. Эта инициатива предусматривает, чтобы Москва и Вашингтон минимум в течение одного года придерживались центральных количественных ограничений по ДСНВ.
«Данный шаг направлен на предотвращение гонки стратегических вооружений, поддержание в указанной сфере приемлемого уровня предсказуемости и сдержанности, а также на содействие целям ДНЯО (Договор о нераспространении ядерного оружия. — РБК)», — сказал 22 октября замглавы МИД России Сергей Рябков. И уточнил: эта идея будет жизнеспособна, только если США проявят взаимность и не будут предпринимать шаги, которые подрывали бы нынешнее соотношение потенциалов сдерживания.
Еще в 2020 году Россия заявляла о том, что в новом документе надо вывести «уравнение безопасности», которое бы учитывало и другие, помимо стратегических, типы вооружений. Приоритеты Москвы заключались в том, чтобы увязать друг с другом стратегические наступательные и оборонительные вооружения (по ее оценке, развитие наступательных систем спровоцировал выход США из договора по ПРО в 2002 году); учесть новые неядерные вооружения; урегулировать ситуацию с ракетами средней и меньшей дальности (РСМД; этот сегмент перестал подлежать контролю после того, как в 2019 году США вышли из соответствующего договора); договориться о неразмещении оружия в космосе.
Ключевыми позициями для Вашингтона были новые виды межконтинентальных средств доставки ядерных боезарядов; ограничение наряду со стратегическими тактических ядерных вооружений; сохранение ограничений на вооружения по ДСНВ.
Москва, говоря об ограничении ТЯО, заявляла, что, прежде чем включать это оружие в новый договор, США должны вывести свои ядерные арсеналы из Европы. Наличие такого оружия в Европе, как и совместные ядерные миссии НАТО в рамках механизма Nuclear Sharing, Россия называла неприемлемым. «Давно пора вернуть американское ядерное оружие домой, а связанную с ним инфраструктуру в Европе полностью ликвидировать», — заявил в марте 2022 года глава МИД России Сергей Лавров.
По данным «Бюллетеня ученых-атомщиков» за 2025 год, в 2023 году российские арсеналы ТЯО насчитывали от 1 тыс. до 2 тыс. нестратегических ядерных боеголовок. Они включают боеголовки для ракет класса «воздух — земля», бомб свободного падения, глубинных бомб, торпед, зенитных, противокорабельных, противолодочных, противоракетных система, ядерные мины и боеголовки для ракетных систем наземного базирования двойного назначения.
У США, по информации «Бюллетеня», только один тип ТЯО — это гравитационные бомбы B61. Они производятся в разных модификациях с мощностью от 0,3 до 170 килотонн; сейчас на вооружение поступает модификация B61–12 мощностью до 50 килотонн. На складах сейчас около 200 бомб B61, 100 из них развернуты на шести базах в пяти европейских странах — в Бельгии, Германии, Италии, Нидерландах, Турции, остальные 100 хранятся в США.
Подходы к теме разоружения Кадлек изложил вскоре после того, как США объявили о планах возобновить ядерные испытания. Менее чем через неделю на это отреагировала Россия — президент Владимир Путин поручил профильным военным и гражданским ведомствам проанализировать этот вопрос и представить выводы о том, насколько целесообразен был бы для Москвы возврат к таким испытаниям.
При этом 26 октября российский Генштаб сообщил об испытании крылатой ракеты с ядерной энергетической установкой «Буревестник», у которой неограниченная дальность полета. А 29 октября российский президент сообщил, что Москва протестировала ядерную управляемую суперторпеду «Посейдон» с ядерной энергетической установкой.
И «Буревестник», и «Посейдон» предназначены для того, чтобы доставлять ядерные боезаряды. Представитель Кремля Дмитрий Песков, комментируя заявление Трампа о том, что США начинают испытания ядерного оружия в ответ на тесты других стран, подчеркнул: тестирование «Буревестника» «не является ядерным испытанием». Он напомнил, что сейчас на такие испытания действует мораторий, и предупредил, что «если кто-то отойдет от моратория, то Россия будет действовать соответственно ситуации».
4 ноября, награждая разработчиков «Буревестника» и «Посейдона», Путин объявил, что Россия также начала серийное производство баллистической ракеты средней дальности «Орешник», а в следующем году поставит на боевое дежурство системы с тяжелой межконтинентальной баллистической ракетой «Сармат». «Наша страна никому не угрожает. Россия, как и все другие ядерные державы, развивает свой ядерный потенциал, развивает свой стратегический потенциал», — заверил тогда президент.
Широкой реакции со стороны западных стран на испытания «Буревестника» и «Посейдона» не было. В МИД России подтвердили, что европейские дипломаты озабоченности на этот счет не выражали. «По сигналу профессионалы поняли, что у России есть достаточные средства, возможности и политическая воля для того, чтобы надежно обеспечить интересы обороноспособности и безопасности», — сказал РБК заместитель министра иностранных дел Александр Грушко.
«Эти системы, «Посейдон» и «Буревестник», известны уже давно, и их испытания не являются сюрпризом. Сюрприз в том, что из них сейчас сделали сигнал, — сказал, в свою очередь, РБК европейский дипломатический источник. — С одной стороны, Россия призывает США к дальнейшему соблюдению пороговых показателей по ДСНВ-III, а с другой стороны, она хвастается испытаниями потенциального ядерного оружия, которое не подпадает как раз под данный договор. Это противоречие. Никто не знает в такой ситуации, чего хочет Россия».