«Заноза в заднице» и «элегантный грубиян». Мемуары экс-генсека НАТО
В Европе поступили в продажу мемуары Йенса Столтенберга, генерального секретаря НАТО в 2014-2024 гг. Книга, состоящая из восьми частей (в электронной версии порядка 1000 страниц, РБК ознакомился с немецкоязычной версией), называется «На моем дежурстве: как я руководил НАТО во время войны» (On My Watch: Leading NATO in a Time of War).
В мемуарах Столтенберг подробно рассказывает о десяти годах своей работы на посту генсека альянса, прерываясь на воспоминания из детства и исторические отсылки. Над мемуарами он работал около пяти лет вместе с норвежским журналистом Пером Андерсом Мадсеном. К написанию книги Столтенберг готовился с первого дня на посту генсека НАТО — сотрудники его офиса делали письменные заметки по итогам переговоров и визитов, а сам он фиксировал размышления на диктофон. Столтенберг отмечает, что большая часть книги посвящена тем событиям, в которых НАТО принимала непосредственное участие. «Это заставило меня уделить много внимания, например, Украине, но мало — Ближнему Востоку, где альянс играет лишь ограниченную роль», — признает автор.
Столтенберг отмечает, что вступил в должность генсека в момент вспышки серьезных кризисов (от Украины до Сирии), когда «старые противоречия между Востоком и Западом обострились». Боеспособность альянса на тот момент, по его словам, была подорвана. «НАТО превратилась в совершенно иную организацию, чем во времена холодной войны. Были сделаны значительные сокращения и урезания. <…> НАТО требовались инвестиции и больше персонала, чтобы вернуться к выполнению своих основных задач: обеспечению мира и защите нашей общей безопасности», — пишет он. При этом Столтенберг делится воспоминаниями не только об этапах развития конфликта на Украине, но и о попытках сохранить диалог с Россией.
Йенс Столтенберг родился 16 марта 1959 года в Осло (Норвегия), в семье Торвальда и Карин Столтенберг. Он изучал экономику в Университете Осло и еще в юношестве вступил в Рабочую партию Норвегии. В 1993–1996-м был министром промышленности и энергетики Норвегии, затем год возглавлял Минфин, а в 2000–2001 и 2005–2013 годах — правительство Норвегии.
В 2014 году был назначен генеральным секретарем НАТО. Он должен был покинуть этот пост еще в 2018-м, но его полномочия продлевали трижды из-за отсутствия достойной замены. В октябре 2024-го его сменил экс-премьер Нидерландов Марк Рютте. 16 февраля 2025 года Столтенберг был назначен председателем Мюнхенской конференции по безопасности.
Столтенберг пишет, что, заступая на пост генсека НАТО, он понимал: отношения альянса с Россией — это один из ключевых моментов в его работе: «Основной вопрос заключался в следующем: как мы относимся к этой стране?». Сам он исходил из того, что важно сохранять пространство для диалога с Москвой, поскольку не видел противоречий между сильным альянсом и развитием конструктивных отношений с Россией.
Столтенберг делится подробными впечатлениями о беседах с российскими политиками — Владимиром Путиным, Сергеем Лавровым и Александром Грушко (до 2021 года занимал пост постоянного представителя России при НАТО, сейчас заместитель министра иностранных дел). Как оказалась, с последним их объединяют общие воспоминания о детстве в Осло. Отец российского дипломата, офицер ПГУ КГБ СССР Виктор Грушко работал в посольстве в Норвегии с 1955 по 1972 год, и был знаком с отцом Столтенберга, тогда еще молодым дипломатом. Как следует из воспоминаний Столтенберга, он появился на свет в том же здании, что и Александр Грушко, — в больнице Красного Креста в районе Фрогнер.
Через месяц после своего назначения в НАТО, в ноябре 2014-го, Столтенберг решил пригласить Грушко на встречу — вопреки мнению коллег, которые считали, что это может быть воспринято как принятие присоединения Россией Крыма. «Никто из моих коллег и не подозревал, что новый генсек НАТО и российский посол могли также обмениваться воспоминаниями, веселыми воспоминаниями о детстве», — пишет Столтенберг. По его словам, «трудные переговоры» с Грушко все же подтвердили, что Россия и НАТО «были очень далеки друг от друга в украинском вопросе». Тем не менее это не изменило его твердую позицию: «Дверь в Москву нельзя было захлопнуть полностью».
Столтенберг вспоминает, что пытался возобновить полноценную работу Совета Россия-НАТО, однако встретил сопротивление со стороны других стран альянса и штаб-квартиры в Брюсселе. «Американцы были против, считая, что возможный диалог должен вестись только на двустороннем уровне. Британцы придерживались того же мнения. Союзники на Востоке сказали «нет». Они считали, что «диалог» — это проявление слабости и принятие российского подхода», — констатирует он. При этом такие страны как Германия, Франция и Италия разделяли его позицию. По их мнению, с помощью переговоров можно было бы «избежать дальнейших потрясений в отношениях с Россией», а со временем, возможно, и улучшить их.
Столтенберг описывает свой первый визит в Москву в июне 2001 года, когда он был премьером: «Настроение было хорошим. Мы оба [с Путиным] положительно смотрели на более тесное сотрудничество наших стран». Норвежские компании активно инвестировали в Россию, страны планировали развивать морскую спасательную деятельность. Тем не менее болезненным оставался вопрос о демаркации границы между Россией и Норвегией в Баренцевом море (соглашение было достигнуто 5 сентября 2010 года). Путин также считал, что Норвегия не уделяет должного внимания российским интересам на Шпицбергене. «Но мы согласились с тем, что должны продолжать работать над улучшением отношений между нашими двумя странами», — подытоживает Столтенберг.
По его словам, за годы дальнейших многочисленных переговоров у него сложилось впечатление, что Путин — трудолюбивый, рациональный и целеустремленный человек. «В большинстве случаев беседы проходили в приятной атмосфере. Он всегда был хорошо подготовлен к темам, которые мы обсуждали», — отмечает Столтенберг. Он полагал, что «с русскими можно сотрудничать, и они соблюдают достигнутые договоренности». Это он пытался донести коллегам.
Вспоминая о беседе с Дмитрием Медведевым в 2013 году, на праздновании двадцатилетия сотрудничества в Баренцевом море, Столтенберг пишет, что тогда осознал: «С точки зрения Москвы, мир выглядит иначе». Медведев сказал ему тогда, что в Москве не боятся Ангелу Меркель или Барака Обаму. «Но из истории мы знаем, что по крайней мере раз в столетие появляется сумасшедший с Запада, который хочет завоевать Россию <…> Не будем забывать, что это столетие только начинается», — сказал тогда Медведев.
Касаясь переговоров с Лавровым на Мюнхенской конференции в феврале 2015-го, Столтенберг пишет, что российский министр «производит впечатление человека, способного выдержать любые физические испытания». По его словам, «Лавров — это особое сочетание элегантного дипломата и грубияна». Тогда российский министр напомнил Столтенберг цитату из его же интервью, данного одной норвежской региональной газете: «Если вы хотите мира, вы должны готовиться к войне». Столтенберг посчитал, что этим упреком Лавров хотел ему донести следующее: «Ты руководишь организацией, которой вообще не должно было существовать, и, ты, будучи из крошечной страны, даешь интервью какой-то провинциальной деревенщине, но я хочу, чтобы ты знал, что мы за всем следим. Мы никогда не спим. Мы знаем все, что ты делаешь, куда ты направляешь, что ты говоришь»,
Столтеберг вспоминает, что одним из европейских политиков, которые разделяли его стремление сохранить диалог с Россией, была Меркель. Вместе с тем, по его словам, она «не питала иллюзий» в отношении Путина: «По ее мнению, он не принимал исход холодной войны и хотел снова превратить Россию в великую державу, и потому пытался получить контроль над странами Восточной Европы, которые не вступили в НАТО. По ее мнению, он не был заинтересован в хороших отношениях с Западом».
Весной 2021 года Столтенберг получил спутниковые снимки с изображением развернутых недалеко от границы с Украиной российских вооруженных сил. «То, что делали русские, было задокументировано. Вопрос был только в том, зачем», — вспоминает он. Его отношение к Путину изменилось. Тем не менее Столтенберг продолжал работать над поддержанием диалога. «На мой взгляд, было ошибкой демонизировать русских. В интервью я отдавал должное русскому искусству и культуре, благодарил русских за их участие во Второй мировой войне», — продолжает он.
Во время Генассамблеи ООН в Нью-Йорке в сентябре 2021-го состоялся диалог с Лавровым. Столтенберг тогда выступал за проведение новых заседаний Совета Россия-НАТО, в том числе чтобы обсудить предложение о создании буферных зон, против чего высказывались страны Балтии и Польша. «Но Лаврова это не интересовало. Он знал, что Украина будет в центре повестки дня, если Совет соберется, и ему было невыносимо выслушивать наши намеки на нарушения Россией международного права», — вспоминает Столтенберг. После этого разговора Лавров дал интервью RT, в котором призвал норвежца уйти в отставку.
Позднее последовало сворачивание работы Совета Россия-НАТО. 6 октября НАТО объявило о высылке восьми сотрудников российской миссии и упразднении должностей еще двоих; состав постоянного представительства России сократился с 20 человек до десяти. 18 октября МИД России объявил о закрытии на неопределенный срок постпредства страны при НАТО. Позже Россия объявила о приостановке работы московского постпредства при альянсе. «Русские утверждали, что мы были заранее проинформированы о закрытии нашего московского офиса. Однако это не соответствовало действительности, мы узнали об этом из СМИ. Но, в сущности, это не имело значения. Дверь снова захлопнулась», — пишет Столтенберг.
Тем не менее 12 января 2022 года состоялось заседание Совета Россия-НАТО, на котором стороны обсуждали предложение Москвы по гарантиям безопасности. В числе основных пунктов — отказ альянса от расширения на восток, от включения в его состав бывших республик СССР, от ведения военной деятельности на территории Украины и неразмещении военных сил блока на территории стран, не входивших в альянс в 1997 году. Фактически Россия потребовала, пишет Столтенберг, чтобы США и НАТО заключили юридически обязывающий договор, который изменил бы порядок безопасности, обеспечивающий мир в Европе на протяжении многих десятилетий. Это предложение, по его словам, было сформулировано как ультиматум. При этом, как отмечает Столтенберг, какие-то положения можно было обсуждать: «О размещении войск и систем вооружения можно было вести переговоры в любое время. Здесь русские могли бы многого добиться, если бы они были готовы заключать сбалансированные и поддающиеся проверке соглашения. Но об одностороннем выводе не могло быть и речи».
Россию на переговорах представляли Грушко и заместитель министра обороны Александр Фомин. «Если НАТО не примет требования, это подтвердит нашу оценку, что НАТО является агрессивным альянсом, и это может закончиться военной конфронтацией», — вспоминает их слова Столтенберг. По его ощущениям, «трудно было не воспринимать это как угрозу», хотя оставалась надежда, ведь совет удалось собрать в критический момент. «Однако результат был разочаровывающим. Русские сохранили свой угрожающий тон, и мы не приблизились к решению. Над всем этим нависал оставшийся без ответа вопрос о том, что будет делать Владимир Путин», — заключает Столтенберг.
Зимой 2022-го года партнеры по альянсу в тесной координации с США начали готовить ответ на предложение Москвы. По словам Столтенберга, президент Франции Эмманюэль Макрон настаивал на том, что Европа должна вести собственный диалог с Россией и разработать свои предложения по гарантиям безопасности. Эти настроения сочетались с различиями в данных разведок разных стран. «Немецкие и французские спецслужбы рисовали гораздо менее драматичную картину концентрации российских войск. «Сезонные маневры» — это выражение, которое повторялось снова и снова», — вспоминает Столтенберг. По его словам, Берлин и Париж и ранее «сильно преуменьшали серьезность ситуации» — например, после присоединения Крыма Россией. «Тон французских и немецких делегаций в январе 2022 года совпал с оценками кризиса восьмью годами ранее. Это наглядно продемонстрировало нам глубокие противоречия между странами НАТО в их отношении к России», — заключает Столтенберг.
Описывая атмосферу перед началом военной операции России на Украине, Столтенберг подчеркивает, что «картина становилась все более зловещей практически с каждым часом». В начале февраля президент США Джо Байден инициировал регулярные встречи небольшой группы международных лидеров, чтобы облегчить координацию. На консультациях всегда присутствовали США, Великобритания, Канада, Германия, Франция и Италия, а также официальные лица ЕС и генсек НАТО.
11 февраля Байден показал свежий отчет разведки, в котором говорилось, что военные действия могут начаться 16 февраля. «Они попытаются взять Киев за два дня», — сказал он. Глава Еврокомиссии Урсула фон дер Ляйен тогда подняла вопрос о санкциях. Идея была в том, чтобы нанести удар по российской экономике и отдельным лицам из ближайшего окружения Путина. Британский премьер Борис Джонсон сказал, что необходимо также ввести рестрикции в отношении энергоносителей, но предложение о введении ограничительных мер в отношении российского нефти и газа не было поддержано другими главами правительств. В частности, по словам Столтенберга, критически эту идею воспринял премьер-министр Италии Марио Драги. В НАТО же исходили из того, что стоит увеличить военную поддержку Киеву, но об отправке войск стран альянса на Украину речь не шла.
Столтенберг вспоминает, что перед открытием Мюнхенской конференции по безопасности российская сторона заявила о завершении маневров в Крыму. «Однако не было никаких признаков фактического сокращения численности войск. Многие из участников конференции были удивлены, тем что на нее прибыл президент Украины Владимир Зеленский», — вспоминает он. Украинский лидер выражал сомнение в возможности начала боевых действий: «Он подчеркнул, что любые предупреждения о надвигающемся вторжении привели бы к бегству бизнеса из Украины и дальнейшему ухудшению экономической ситуации». В тот момент была «крошечная надежда», что такое развитие событий удастся предотвратить. «Планировать вторжение — это не то же самое, что принимать решение о вторжении», — считал тогда Столтенберг.
О начале военных действий на Украине он узнал от помощника по разведке и безопасности Дэвида Каттлера. Вскоре они созвонились с госсекретарем США Энтони Блинкеном и главой Пентагона Ллойдом Остином. Последний рассказал, что они предложили Зеленскому выехать из Киева в безопасное место. «Мне нужны боеприпасы, а не убежище», — ответил украинский лидер. «В штаб-квартире НАТО настроение в то утро было очень суровым, но царила собранность. На первый взгляд все было спокойно, не было никаких признаков нервозности или хаоса, все знали свои обязанности. Но мы также знали, что с этого дня мы будем жить в менее безопасной Европе», — отмечает Столтенберг.
Первый телефонный разговор Столтенберга с Зеленским после начала боевых действий состоялся 28 февраля. Украинский лидер демонстрировал спокойствие и собранность, но «говорил более настойчиво, чем во время предыдущих бесед». Столтенберг понимал, что тот хочет просить альянс закрыть воздушное пространство над Украиной. В НАТО же осознавали, что это приведет к прямому военному конфликту с Россией, поскольку силам альянса пришлось бы сбивать российскую авиацию. Столтенберг старался делать акцент на том, что союзники договорились увеличить военную помощь Киеву, однако «Зеленский не унимался». «Если я правильно расслышал, то вы говорите, что НАТО не может стать частью конфликта. Могу я спросить, почему?» — сказал он. Затем, по словам Столтенберга, Зеленский спросил, существуют ли какие-то юридические ограничения, не позволяющие закрыть небо над Украиной. «Союзники не хотят участвовать в конфликте, ни с солдатами на земле, ни с самолетами в воздухе. Я понимаю отчаянное положение, в котором вы находитесь. Но закрытие воздушного пространства приведет к тому, что мы будем напрямую втянуты в конфликт с Россией», — пояснил Столтенберг.
Ему понадобилось несколько минут, чтобы прийти в себя после этого «болезненного разговора». «Мы поддерживали Украину, но мы не хотели умирать за нее. Это была суровая реальность, и я не мог давать Зеленскому ложные надежды», — признает норвежец. Он признает затем: в НАТО поначалу исходили из того, что военные действия продлятся недолго. «Общение мнение было таким: Киев падет в течение нескольких дней, а остальная часть Украины — через несколько недель, — пишет Столтенберг. — По крайней мере, российским войскам удалось бы быстро захватить Донбасс и районы к востоку от реки Днепр. Но когда 24 марта руководство НАТО собралось на внеочередной саммит в Брюсселе, уже было ясно, что победа россиянам не достанется легко». В последующих разговорах Зеленский винил НАТО в бездействии и требовал увеличения военной помощи. «Мы много работали над проблемой поиска правильного баланса нашей помощи Украине. Было трудно определить границу. Зашли ли мы слишком далеко в своей помощи оружием, или мы сделали слишком мало? И где проходила граница для Путина?» — добавляет Столтенберг.
Впервые вопрос о членстве Украины в НАТО Столтенберг обсуждал еще с предшественником Зеленского Петром Порошенко. Этот диалог состоялся в сентябре 2015-го, во время учений НАТО под Львовом. Они разговорились в машине Порошенко, которого Столтенберг охарактеризовал как «политического лидера, который знал, чего хочет». «Между поеданием колбасы и глотком пива он меня спросил: «Когда мы станем членом НАТО?» — вспоминает Столтенберг.
«Я все больше сочувствовал настойчивому желанию украинцев прочно закрепиться на Западе благодаря членству в НАТО и ЕС. В то же время было важно быть честным и не давать ложных надежд. Я заверил Порошенко, что продолжу работать над тем, чтобы приблизить Украину к членству», — вспоминает Столтенберг.
В 2022-м украинцы вернулись к теме. Зеленский, тем не менее, понимал, что вступление в НАТО во время военных действий невозможно, поэтому он сформулировал свое требование по-другому. «На саммите в Вильнюсе летом вы должны сделать политическое приглашение», — заявил украинский лидер, подразумевая, что в день окончания военных действий Киев получит официальное приглашение в НАТО. Столтенберг же делал акцент на том, что Киев не может ожидать «слишком многого», подчеркивая насколько спорный это вопрос для альянса. Однако на последующей пресс-конференции он сделал заявление о том, что законное место Украины — в евроатлантической семье и в НАТО.
Столтенберг вспоминает, что они долгое время работали над тем, чтобы найти такое решение вопроса о членстве Украины, которое бы удовлетворило весь альянс. Польша и страны Балтии считали, что Украину необходимо принять как можно скорее. На противоположной стороне были Германия и США. Они не исключали членства в долгосрочной перспективе, но опасались, что любая форма вмешательства НАТО увеличит опасность эскалации и большой войны с Россией.
На встрече глав МИД стран НАТО в конце мая 2023-го в Осло Столтенберг сказал, что «еще слишком рано для официального приглашения», но в то же время, по его словам, было необходимо приблизить Украину к членству. Тогда союзники вели подготовку к саммиту альянса в Вильнюсе. В результате он представил план из трех пунктов: всесторонняя поддержка, которая обеспечила бы координацию вооруженных сил Украины с НАТО; создание Совета Украина-НАТО; отказ от требования так называемого плана действий по членству. «К моей радости, я заметил, что министры, которые, как мы опасались, могли сорвать наш план из трех пунктов, отреагировали спокойно или даже положительно. Предложение получило широкую поддержку. Таким образом, встреча в Осло стала решающим прорывом на пути к выработке общей позиции по вопросу членства Украины», — заключает Столтенберг. По его словам, это послание предназначалось прежде всего американцам. Тогда Байден заверил его, что Вашингтон поддерживают предложение Осло.
В результате в декларации саммита НАТО в Вильнюсе появилась следующая формулировка: «Мы будем готовы пригласить Украину присоединиться к альянсу, когда союзники придут к согласию и будут выполнены необходимые условия».
Как вспоминает Столтенберг, эта позиция заранее была обговорена с украинцами, однако незадолго до саммита они были ошеломлены публикацией Зеленского в Twitter. Он написал, что расплывчатая формулировка «позволяет вести переговоры с Россией о членстве Украины в НАТО». По словам Столтенберга, несколько партнеров по альянсу заявили, что нужно было посвятить в документе больше места Украине. Американцы же были раздражены и какое-то время думали о том, что убрать все положения, связанные с поддержкой Украины. «Президент Байден сидел рядом со мной за большим столом. Он наклонился ко мне и сказал: «Как мы говорим в Америке, он [Зеленский] — заноза в заднице», — вспоминает экс-генсек НАТО. Затем Столтенберг попытался убедить Зеленского в том, что эту декларацию нужно рассматривать как победу для Украины. «Сегодня мы встречаемся как равноправные партнеры. Я с нетерпением жду того дня, когда мы встретимся как союзники», — сказал он украинскому лидеру.
Экс-генсек НАТО отмечает: его часто мучила мысль, что союзники делали слишком мало для Киева: «Я часто спрашивал себя, мог ли я сделать больше, мог ли я выдвинуть больше инициатив, чтобы помочь Украине». В беседах с ведущими западными политиками он выступал за то, чтобы украинцам разрешили использовать западное оружие по целям на территории России, чтобы они могли более эффективно защищаться.
Столтенберг напоминает, что в 2024-м помощь НАТО Украине составляла менее 0,1% от общего ВВП союзников. «Мы могли бы дать значительно больше, если бы на это была политическая воля. Из бесед, которые я вел с лидерами государств и правительств перед саммитом альянса в Вашингтоне, я понял, что заручиться поддержкой в этом вопросе было трудно. Было нелегко собрать деньги в государственных бюджетах без непопулярного сокращения расходов или повышения налогов», — отмечает он. На саммите в Вашингтоне в 2024-м представители многих стран альянса говорили о том, что невозможно требовать от Украины территориальных уступов. Поэтому, продолжает Столтенберг, я повторял, что «путь к миру лежит через увеличение количества оружия для Украины».
На переговорах с Байденом и Блинкеном все сошлись во мнении, что условия мира может определять только сам Киев. При этом политическое руководство США признавало, что возвращение Украиной всех территорий под свой контроль — это нереально. «Соглашение о прекращении огня должно было включать в себя согласие Киева на российский контроль над украинской территорией, по крайней мере, в среднесрочной перспективе. Но Байден и Блинкен также подчеркнули, что это не будет означать признания этих территорий российскими. Они напомнили, что США никогда не признавали прибалтийские страны в составе Советского Союза», — вспоминает Столтенберг. Сам он приводил пример Финляндии, которая «обменяла землю на безопасность».
Первые несколько раз, когда Столтенберг намекал на разрешение конфликта по финскому сценарию, Зеленский категорически отвергал это. Однако летом 2024-го он и его советники стали менее негативно отзываться об идее «среднесрочной уступки», при условии, если это произойдет в рамках соглашения о прекращении огня и Украина получит гарантии безопасности.
Столтенберг заверил Зеленского, что поддержит его в этом, отметив, что такое развитие событий сделает вступление Украины в НАТО «более реалистичным».